Цитата дня:
Как фотография изменила все

«Теории и практики» поговорили с профессором МГУ Вероникой Нурковой об автобиографической памяти. Мы цитируем отрывок о том, как все изменилось для человечества после изобретения фотографии. Человек наконец-то обрел себя.

«Еще 150 лет назад люди не знали, как они выглядели в детстве», Теории и практики

«...прорыв случился с появлением фотографии. Ведь ее придумали специально для того, чтобы была память. Один из первых критиков этого изобретения Оливер Холмс на появление фотографии отреагировал так: изобрели зеркало с памятью. Это очень удобный образ: человек научился останавливать мгновение. Но на самом деле его интересует не мгновение, а его собственное Я в разных контекстах и ситуациях. То есть ты останавливаешь время. Фотография — это очень эффективный враг времени.

Я все время сожалею, что фотографию изобрели в 1839 году. Почему же не на два года раньше — тогда бы у нас были фотографии Пушкина, а не Натальи Гончаровой, которые нам совершенно не нужны. Изначально это была очень сложная технология: полчаса неподвижного мучения, но развитие шло невероятными темпами. Уже через три-четырегода после изобретения во всех столицах и крупных городах появились десятки ателье. Эти сроки даже для нашего времени очень впечатляют, ведь нужно было подготовить полный цикл производства, которое требовало серьезной химической подготовки.

Человечество достаточно быстро пришло к неслучайным улучшениям технологии производства фотографии, которые развивали именно автобиографическую память. И в скором времени сформировалась фотографическая память.

— Как это изобретение отразилось на психике человека?

— Довольно серьезно. То, что было невозможно до изобретения фотографии, стало возможным после. Фотография стоила очень дорого, поэтому печатали одновременно множество маленьких портретов на одну пластину. И эти картинки были своеобразной визитной карточкой человека: люди подписывались ими, обменивались, отправляли вместо себя в гости — появилась куча всяких игр, о которых можно почитать у Золя. То есть человек впервые стабилизировал свою идентичность — ведь до этого не было никакого массового способа получить образ себя. Появилось ощущение персональной, личной идентичности.

Кроме того, это изобретение зафиксировало время жизни: «я» в разных в возрастах. С появлением фотографии стало возможноным зафиксировать детство: оно прошло, но оно было. Причем сначала у каждого человека было по одной фотографии — чуть позже, в начале 20 века, было уже по 5-6 фотографий: дети с родителями, армия, свадьба, с детьми, с внуками и похороны, которые тоже обязательно фиксировались. Кстати, посмертная фотография опять вернулась как некая культурная практика в последние лет 10.

Кроме того, через фотографию фиксируется принадлежность к социальным группам. Ведь что такое семья? Это люди, чьи картинки находятся под одной обложкой в альбоме. Писатель Сьюзан Зонтаг это называла симулякром — копией, у которой нет оригинала. Никакой семьи как физического факта не существует. Это люди, которые объединены общей автобиографической памятью, которые помнят друг про друга что-то, что они там себе напридумывали. Так вот, раньше это напоминало предание, это был миф: твой дедушка делал то-то, был хорошим человеком. Кто мой дедушка? Откуда он? А с появлением фотографии все эти дедушки-бабушки, все эти люди стали материальными. Люди получили возможность создавать эти виртуальные социальные сообщества.

Причем, конечно, семейные сообщества — это самый простой пример. Есть такое мнение, что один из существенных эпизодов цивилизационного мышления и начало глобализации — это момент, когда напечатали фотографию Земли из космоса. Ведь на самом деле это коллективный портрет всех жителей планеты. Раз мы все вместе сфотографировались, значит мы вместе. Мы — одна группа. Были социально-психологические исследования, когда людей фотографировали вместе и по отдельности и даже не показывали фотографий. Потом исследователи наблюдали, как эти люди описывают свой опыт прохождения через эту процедуру. Люди, которых фотографировали вместе, говорили «мы», те, которых фотографировали врозь, говорили «я и он». То есть фотография объединяет группы. Быть на фотографии значит быть вместе. Отсюда эта странная тяга фотографироваться со знаменитостями. То есть начали создаваться сообщества, которых раньше и помыслить было невозможно.

Кроме того, со специальными техническими средствами люди научились выходить за пределы видимого мира. Скажем, рентгеновская фотография. То есть люди увидели себя изнутри. Ведь до этого было невозможно представить себе, что там. Там, возможно, цветы и пашни. И пока человек был жив, было невозможно узнать его внутреннее устройство. То есть не какому-то ученому, хирургу, а чтобы сам человек увидел. Совсем недавно, в советское время, дома держали специальные серые конверты и хранили рентгены. Зачем, спрашивается? Ну, а вдруг пригодится? С какой-нибудь надписью: «Машин сломанный палец. 73-й год». Это воспринималось и работало так же, как фотография — не внешнего, а внутреннего. То есть очень сильно расширяется критерий, что такое мое и что такое я. Или возьмем всякие УЗИ, когда родители, а потом сам человек видит себя до рождения. Еще нет таких исследований, но люди, у которых есть свои фотографии до рождения, должны хотя бы чуть-чуть по-другому представлять свою жизнь.

Как только изобрели фотографию, общество начало каталогизировать людей. Ведь раньше было совершенно непонятно, как идентифицировать человека. Ходил мужик, ну выдали ему паспорт, а там написано: Никита Кривой, крестьянин Петра Петровича Зыкова. Ну и что? Кто это? Совершенно непонятно, все было неперсонофицировано. Одна из первых социальных практик, связанных с фотографией, — это тюремная и полицейская фотография. Еще при царе люди, которые делали фотографии в фотоателье, должны были обязательно сдавать копию картинок в участок, где были специальные хранилища.

Это также очень интересно с точки зрения журналистики. Вот что вы сейчас делаете? Зачем вы меня фотографируете? Вы перед читателем подтверждаете, что я реально существующий субъект, что я есть. Причем так как я совершаю определенные движения, то я, пожалуй, живая, не робот. Зачем это нужно, какой в этом смысл? Зачем ваши интервью снабжать фотографией интервьюируемого? На самом деле дополнительной никакой информации это не несет. Это отголосок этой репортажности — идеи о том, что если на фотографии это есть, значит это правда. Причем здесь речь идет о непробиваемом доверии. Ведь прошло 150 лет и даже смешно, ведь существуют фотошопы, ретушь. Но если что-то снабжено фотографией — это уже доказано. Проводилось множество исследований, которые это показали. То же самое с памятью. Есть масса способов, как можно манипулировать воспоминаниями, делая ложные фотографии. Люди эту наживку глотают мгновенно и сами создают воспоминания по мотивам этих ложных фотографий. То есть мир получил измерение достоверности за счет фотографии. Ну и вообще, что после человека остается? Раньше был хотя бы мешок фотографий, а теперь они все хранятся где-то на сервере, на облаках».

Цитата дня:
Когда сахар превращается в жир?

Саша Боярская начинает серию материалов о правильном питании. Первый материал для издания «Афиша-город» о самом главном враге человека — сахаре. Или главном друге?

«Правда и мифы о сахаре?», Афиша-город

«Прежде всего, чтобы понять, какое место должен занять сахар в вашей жизни, неплохо бы встряхнуть базовые знания биологической химии. Молекула сахарозы — то есть пищевого сахара — состоит из двух простых составляющих (моносахаридов): глюкозы и фруктозы. Пожалуй, самый очевидный и известный всем факт о сахаре — это то, что он относится к быстрым углеводам, то есть, попадая в организм, моментально расщепляется на упомянутые выше составляющие. Глюкоза тут же попадает в кровь, вызывая короткий и сильный прилив энергии. Метаболизм фруктозы идет медленнее, но в конечном итоге и она превращается в глюкозу и попадает в кровь.

Главный регулятор нормального уровня глюкозы в крови — гормон инсулин, вырабатываемый поджелудочной железой. Его выработка у здорового человека запускается каждый раз, когда повышается уровень глюкозы в крови. Однако существуют еще два важных фактора, стимулирующих выработку инсулина вне зависимости от уровня глюкозы: это рефлексы пищеварения, связанные с парасимпатический нервной системой (она, в частности, влияет на работу слюнных желез, пищевода, желудка и кишечника), а также стресс. Иначе говоря, наш организм имеет привычку вырабатывать инсулин всякий раз, когда мы нервничаем или неосознанно стимулируем рефлексы пищеварения — к примеру, пристально изучаем фотографии еды в инстаграме. Повышенный же уровень инсулина буквально заставляет нас вожделеть сладкого: организму срочно нужно получить свою порцию глюкозы, чтобы нейтрализовать его.

В результате с психологической точки зрения сахар — самый очевидный пищевой крючок, на который один за другим нанизана масса страхов, предрассудков и заблуждений. Неофиты здорового питания изо всех сил пытаются бороться с зависимостью от сахара, всерьез сравнивая ее с наркоманией и курением. Западня же состоит в том, что чем больше человек зациклен на своем потреблении сахара, тем сложнее ему это потребление контролировать».

Цитата дня:
«Почта России» о своем будущем

«Ведомости» разобрались, как проходит реформирование Почты России. О том, какие изменения уже произошли и какие только планируются, спросили у генерального директора «Почты России» Дмитрия Страшнова. Счастье не за горами.

Фото: © Игорь Зарембо/РИА Новости

«Просить деньги у государства сейчас было бы неправильно», Ведомости

«2014 год прошел под знаком улучшения логистики. А на 2015 г. какие цели?

– Повышение эффективности и сокращение затрат остается актуальным и в 2015 г. Мы продолжим совершенствовать логистику, будем комбинировать использование собственного автопарка и аутсорсинговых моделей для пиковых сезонов, детально рассчитывать объемы в рамках договоров с перевозчиками. Если год назад нам было важно забронировать квоты, чтобы гарантированно быстро провезти почтовый груз по магистрали, то сейчас мы будем заниматься оптимизацией этих расходов. Также планируем повысить эффективность использования вагонного парка – не секрет, что ранее достаточно много вагонов сдавалось третьим сторонам, но сама почта на этом практически не зарабатывала. Мы должны эту и подобные ей ситуации изменить в корне.

Но основной акцент 2015 г. – это изменение качества почтовых услуг на «последней миле», которая для нас в большей степени – это сеть почтовых отделений. Это, наверное, самый сложный элемент для изменения, потому что сейчас это устаревшие процессы и технологии, изношенный фонд, умноженные на масштаб всей страны. Кроме того, это и человеческий фактор, отсутствие клиентоориентированности. И если отделения можно отремонтировать, то изменение менталитета – это самое сложное.

– В чем будет отличие от того почтового отделения, к которому все привыкли?

– В первую очередь это, конечно, не новые вывески, цвета, мебель, атрибуты, а кардинальное изменение продуктовой линейки и смена самого процесса и технологии взаимодействия оператора и потребителя. В старой IT-платформе, которая используется на почте с середины 90-х гг. и до сих пор кардинально не обновлялась, зашито более 250 видов услуг и продуктов. Включая такие экзотические виды услуг, как, например, обшив авиапосылки из материала заказчика. От таких услуг мы будем отказываться, продуктовый портфель будет оптимизироваться. Сегодня уже сформирован пакет услуг по посылочному сегменту. Это всего лишь четыре продукта и совершенно другой алгоритм отправки или получения посылки, в котором контакт оператора и клиента сведен к минимуму, зато есть зона для самостоятельной упаковки отправлений. Это как в супермаркете: пока вы час гуляете с тележкой между полок и выбираете продукты, количество потраченного времени вас не раздражает. Но как только на кассе вы ждете в очереди пять минут – это действует вам на нервы. На почте действует тот же принцип: вы приходите, выбираете нужную вам коробочку, складываете ее одним хлопком, заполняете один из двух бланков, упаковываете ваше отправление, приклеиваете бланк и отдаете посылку оператору. А оператор должен будет за минуту пробить вам чек, получить оплату, наличными или банковской картой, и все – посылка отправлена. Контакт клиента и оператора должен быть минимален. И по каждому виду услуг такая же история.

– Что будет представлять из себя пилотное почтовое отделение нового типа?

– В отделениях первого и частично второго класса, там, где будет возможно, сделаем посылочный блок с отдельными входами. Будем формировать круглосуточные зоны с почтамтами: если человек не успел получить посылку в течение рабочего дня, он может получить ее позже. Эта система работает по принципу тамбуров в банках с круглосуточным доступом к банкоматам.

Письма и финансы – два блока, которые будут разведены. В отделениях первого класса будут выделенные зоны и окна, электронная очередь. Но в пиковые дни, когда происходит выдача пенсий, эти окна могут быть реверсивными. Помимо этого мы будем выделять отдельные блоки для финансовых консультантов, продающих страховые и банковские продукты, которые могут помочь клиенту оплатить счет или сделать перевод. До конца года мы сделаем пилотные проекты в каждом макрорегионе, а в Москве и Петербурге будем тестировать разные форматы – от отделений первого класса до самых маленьких отделений.

– Сколько времени займет преобразование всех 42 000 отделений?

– Основные процессы по изменению продуктовой линейки, обновлению программного обеспечения, введению новых стандартов обслуживания мы сможем внедрить в течение полутора-двух лет. Что же касается физического ремонта почтовых отделений, для этого потребуется больше времени, поскольку это в первую очередь вопрос финансирования. Если мы с 2017 г. выйдем на скорость масштабирования 3000 отделений в год, это будет неплохо.

Начинать будем с городов, где почтовых отделений не хватает, где они перегружены и скорость обслуживания является критическим фактором. В обновленных отделениях будет и вендинг, причем хороший, качественный, и печатная продукция, периодика. Будем уходить от безумной, дикой розницы, которая у нас сейчас существует».

Цитата дня:
Три главных зла журналистики

Издание «Журдом» публикует правила журналистов, для этого выпуска они поговорили со специальным корреспондентом «Медузы» Андреем Козенко. Мы цитируем его взгляды на то зло, которое может совершить журналист.

Фото: echosar.ru

«Правила журналистов: Андрей Козенко», Журдом

«Самое большое зло, которое может быть в нашей профессии ― участие в создании пропаганды. Это хуже, чем наркотики продавать ― там хотя бы точечное поражение, не массовое. Не оставляю надежд увидеть однажды Константина Львовича, Олега Борисовича и Владимира Михайловича на скамье подсудимых. Если справедливый суд их оправдает, значит так тому и быть, окей.

Второе зло ― это разнообразная джинса, заказухи и иные формы мелкого манипулирования. За девять лет в региональной журналистике я успел поработать на бога, на черта, а иногда одновременно ― там это и до сих пор условие выживания. Надеюсь, в местном ОВД на транспорте хранится на почетном месте книга про подвиги сотрудников этого ведомства ― с моим предисловием. Для того, чтобы сейчас уговорить написать меня то, во что я сам не верю, понадобятся меры физического воздействия.

Третье зло ― неизбежное, это фактические ошибки. Часто или редко, но ты лажаешь. После такого мне пару дней плохо чисто физически. Отравленное настроение ― это еще на месяц. Где-то через год можно начинать иронизировать ― не раньше. В Саратов приезжал председатель Верховного суда Лебедев ― со студентами встречался, с губернатором, ничего необычного. В своей короткой заметке об этом я в каком-то необъяснимом помрачении трижды назвал его Соловьевым. Никто не заметил. Утром я проснулся от звонка областного министра печати. «Поздравляю, Андрей, утка года!» ― каламбурил он, пока я пытался провалиться сквозь землю.

Перед каждой командировкой штудирую местные СМИ, изучаю политические и иные расклады, все перепроверяю дважды ― и не понимаю, как можно иначе.

Каждый раз, когда журналист путает Самару с Саратовом, где-то там, на берегах Волги, рождается мальчик. Он вырастет, уйдет в лес и пустит под откос поезд, в котором тот журналист будет ехать.

Идеальный вариант ― это когда у тебя есть три дня на сбор фактуры и день, чтобы запереться от всего живого и написать текст. В жизни такое бывает крайне редко».

Цитата дня:
Сколько в России улиц Ленина?

На Украине полны решимости изжить советское наследие. «Слон» вдохновился этой решимостью и подсчитал, во сколько обойдется России проделать то же самое.

«Изжить имя Ленина — во сколько это обошлось бы в России», Слон

«Сколько в России улиц Ленина?

Как следствие, значительная часть названий, оставшихся с советских времен, сохранилась до сих пор. Только топонимов имени Ленина – проспектов, улиц, переулков – насчитывается более восьми тысяч. В случае их гипотетического переименования потребовалось бы сменить сотни тысяч табличек с адресами (если предположить, что улица в среднем состоит из 50 домов, то таких табличек понадобилось бы около 400 000).

Простая табличка с адресом стоит 300–500 рублей, в зависимости от дизайна и материала она может обойтись дороже. Так, администрация поселения Карымское (Забайкальский край) в начале 2015 года заказалауличные таблички по цене примерно 900 рублей (23 указателя за 20 500 рублей). Летом прошлого года власти Самары заказали изготовление и установку табличек с названиями улиц и номерами домов (в общей сложности около 1600) на 1,6 млн рублей.

Менять пришлось бы и дорожные указатели (щиты с указанием направлений в интернете продают по цене несколько тысяч рублей за квадратный метр). Организациям также потребовалось бы заказывать новые печати (печать можно купить за 300–500 рублей) и оформлять новые юридические адреса. В последнем случае понадобилось бы оплатить госпошлину – 800 рублей (на Украине, впрочем, юридическим лицам в подобных случаях разрешили проходить перерегистрацию бесплатно).

Как быть с городами и областями?

Имя Ленина в России до сих пор носят несколько десятков населенных пунктов, включая областной центр Ульяновск, города Ленинск (Волгоградская область), Ленинск-Кузнецкий (Кемеровская область) и Лениногорск (Татарстан). Его именем также названы две области – Ульяновская и Ленинградская.

Переименование небольшого города, такого как Красногвардейское или Беднодемьяновск, в середине 2000-х годов обходилось в несколько сотен тысяч рублей. Сумма была актуальна для населенного пункта с населением примерно 8000 человек.

В случае Ульяновска, где проживает более 600 000 человек (в конце 2000-х годов местная власть заявляла о возможности его переименования, однако идея так и не была реализована), ориентировочные затраты исчислялись бы десятками миллионов рублей. По оценке Forbes, они составили бы от 37 млн до 104 млн рублей.

Смена названий городов-миллионников Куйбышева (сейчас Самара) и Горького (Нижний Новгород) в начале 1990-х годов, по сведениям Forbes, стоила более 100 млн рублей. При этом в ценах 2012 года, как подсчитало издание, расходы для каждого города превысили миллиард рублей.

Переименование городов и областей подразумевало бы замену дорожных указателей (между населенными пунктами), переоформление документов (в Ульяновской области, в частности, действуют около 27 000 юридических лиц, в Ленинградской – около 33 000), издание новых карт и так далее. Отдельные расходы могли бы потребоваться на выбор новых названий, по поводу которых, согласно закону, власть должна узнать мнение населения. В случае вынесения вопросов на референдумы потребовались бы еще десятки миллионов рублей».

Цитата дня:
Что делать с курильщиками?

The Village поговорил с директором Фонда профилактики рака Ильей Фоминцевым. Мы цитируем часть интервью о табачном лобби.

Врач-онколог Илья Фоминцев — о лечении рака водкой и борьбе с канцерофобией, The Village

«— Дала ли какие-то результаты борьба с курением в России? Ну, в том смысле, что статистика по раку лёгких пошла вниз.

— Борьбы с курением в России нет. Соответственно, заболеваемость раком лёгких растёт.

— Но ведь периодически курильщикам запрещают то одно, то другое.

— А, вы имеете в виду закон («Об охране здоровья граждан от воздействия окружающего табачного дыма и последствий потребления табака». — Прим. ред.)? Закон правильный. Я, кстати, заядлый курильщик, как это ни странно. Но я его двумя руками поддерживаю. Закон действительно осложняет жизнь курильщикам, и он подвигает отказаться от курения. Лично я стал реже курить.

Но это не совсем борьба с курением. Борьба с курением — это прежде всего повышение цен на сигареты. Никто никогда у нас цены не повышает. Цены повышаются лишь по экономическим причинам. Табачное лобби в России очень сильно. Начнём с того, что производителями являются в том числе и видные члены «Единой России» — и они, естественно, влияют на процессы внутри партии. Обратите внимание — в 2012 году владелец «Донского табака» не смог избраться в Госдуму, а в 2013-м внезапно приняли закон об охране от табачного дыма. Как говорится в известном меме про Киселева: «Совпадение? Не думаю».

Так что многие антитабачные инициативы протащить через Госдуму или невозможно, или очень сложно. А все информационные кампании типа «курение — это только для взрослых, малыш» — скрытая реклама табака, а не борьба с ним. Мы, как Фонд профилактики рака, хотим заниматься вопросами борьбы с курением, но пока нет ни времени, ни сил, ни средств — мы сейчас кое-как справляемся с работой в направлении скрининга рака. Могу только сказать, что я уверен, что пропаганда — это хорошо и здорово, но вот это всё формальное «курить — здоровью вредить» не спасёт нацию. Табачники во всём мире — редкие сволочи, они абсолютно беспринципные и пойдут на всё, лишь бы сохранить продажи. Кстати, совершенно правильно, что Россия присоединилась к конвенции ВОЗ по борьбе с табаком, которая в том числе запрещает табачным компаниям участвовать в благотворительности — их нельзя «обелять», ибо они не могут быть белыми и пушистыми: это бизнес на смерти. По крайней мере гарантирую, что в нашем Фонде ни один табачник никогда не станет спонсором.

Вот ещё один пример мощи табачного лобби. На самом деле один из самых действенных способов глобального излечения нации от табакокурения прост. Нужно просто запретить продавать табак людям, родившимся, например, позже 2014 года. Вообще. Не тем, кто не достиг 18 лет, а тем, кто родился позже 2014-го. Вот у меня сыну один год, и, должен заметить, он некурящий у нас, допускаю, что его ровесники — тоже. Отказаться от курения им в условиях тотального запрета на продажу будет, мягко говоря, очень легко, табачный бунт родителей и малолеток тоже сложно себе представить. При этом необходимо резко увеличить ответственность за продажу табака людям, которые родились позже 2014-го — скажем до половины годового оборота. Контролировать это более чем легко. А теперь представьте, что произойдёт: за 10–20 лет постепенно сойдёт на нет весь табачный бизнес. Проблема исчезнет. Вопли табачников о том, что, мол, это рабочие места, несостоятельны: несколько тысяч рабочих мест не стоят миллионов жизней. А выгода от акцизов для государства в сотни раз ниже, чем убыток от курения. А что было бы, если бы Россия, Китай, США, Европа, подписали такую конвенцию? Табакокурение исчезло бы. Но этого не произойдёт в ближайшем будущем именно благодаря мощи табачного лобби».